ГСВГ. 1989 - год. Август-месяц. Погода отличная. Солнышко греет, птички чирикают, пахнет нагретой солнцем травой. 900-й ОДШБ выехал
на прыжки.
Площадка для десантирования - не вспаханное поле, заросшее
травой где-то 100 х 1000 м, огороженное по периметру колючей проволокой,
натянутой на бетонные столбики высотой порядка 1.8-2.0 метра. Ветер в
принципе не сильный (при скорости ветра больше 5 м/сек прыжки отменяют) и
под 45% к длине поля.
Прыгаем с вертолётов. Часть батальона уже
прыгнула, другие ждут своей очереди. Очередные 16 неслабых парней
грузятся на борт, в том числе и я. Расселись по местам, передо мной наш
прапор-взводный.
Борт взлетает, набирает высоту и, развернувшись вдоль
поля, начинается выброска. Первым идёт взводный, я за ним и остальные
тоже своим чередом.
Ну-с, выпали, куполе раскрыли. Взводный летит чуть
ниже меня и как бы спереди. Ветром нас потихоньку сносит с площадки для
десантирования в сторону картофельного поля, находящегося за колючей
проволокой. И чем ближе мы к земле, тем четче я понимаю, что прапора
нашего несёт в аккурат на колючку, и он это тоже хорошо видит. До земли
остаётся совсем фигня: метров 20.
А надо сказать, если кто не в курсе,
что за прыжками наблюдают с земли комбат, заместитель по ВДП и остальные
офицеры и прапора, кто посвободней. Видя вот такую ситуацию, они с низу
начинают давать советы кто во что горазд.
Одни кричат: "Тяни передние!", -
(лямки), чтобы набрать скорости и таким образом есть шанс перелететь
колючую проволоку, но большая скорость при посадке - это всегда
нездорово.
Кто кричит: "Тяни задние!", - опять таки лямки, чтобы
уменьшить горизонтальную скорость и таким образом попытаться
приземлиться перед колючкой.
Взводный, долго не думая, отвечает всем
громогласным голосом с небес: "За х#й тяни!", + и, выбрасывая ноги
вперёд-вверх, пролетает задом впритирку над колючкой.
Так бедолага и
приземлился. Всё обошлось для его задниц без последствий. По крайней
мере в части приземления.
Что касается его ответа советчикам не знаю, но
его ответ целым лейтенантам-майорам ещё долго был притчей во языцех.
